Чувство сцены

Перефразируя шекспировское высказывание, можно сказать, что школа (семья) – театр, где все: учителя, родители, дети – актеры. Каждая профессия накладывает на человека свой отпечаток. Учительская стезя – не исключение. Условия преподавательской работы таковы, что вольно или невольно учитель выступает в роли актера: он предстает перед публикой. Если молодая учительница еще не выделяется в толпе, то опытного учителя с большим стажем легко узнать. Этот человек любит, чтобы его слушали долго и внимательно; он хороший рассказчик, умеет увлечь слушателя, ему удаются продолжительные монологи. С диалогами дело обстоит сложнее. Если же обремененному педагогическим стажем человеку приходится вступать в беседу, то она, как правило, вскоре превращается в нравоучительный монолог.

Конечно же, не бывает правил без исключений. Есть учителя, с которыми очень приятно побеседовать, подискутировать на какую-либо тему. Но даже эти педагоги согласятся с тем, что беседуя с учениками они чувствуют себя неловко. Особенно когда дети начинают говорить что-нибудь не то, обсуждают ненужную тему.

Педагог с ярко выраженным чувством сцены, как правило, склонен к монологам. На этих учителей всегда приятно смотреть – они подтянуты, опрятно одеты. Артистизма им не занимать: любой их урок – это маленький спектакль. Но если ученики не ведут себя как подобает зрителю – не молчат, переговариваются между собой, задают неуместные вопросы, такой учитель испытывает дискомфорт. Он полагает, что такое поведение говорит о неуважении к учителю, и наводит порядок известными ему методами: ставит плохие отметки, повышает голос, запугивает будущими неприятностями, взывает к совести, использует физические наказания, ставит в пример хороших (то есть тихих) учащихся и т.д. Разнообразие приемов воздействия на ученическую публику велико, но по сути, их только два: использование чувства вины и чувства страха.

Если артист придет в театр, намереваясь играть отрепетированную роль, а ему говорят, что нужно выступать в другой роли или даже в другом спектакле, наверняка это вызовет у него бурю протеста. То же происходит в душе учителя или родителя с ярко выраженным чувством сцены. Он как огня боится, что окажется в ситуации, где ему, может быть придется играть чужую роль, возможно даже роль зрителя.

Однако даже если у учителя нет ярко выраженного чувства сцены, ему все же необходимо владеть основными навыками театрального мастерства. В данном случае речь идет о психологической гибкости педагога.

Обучая детей, что-то им рассказывая и показывая, мы автоматически становимся артистами, а они – зрителями. Наблюдая за хорошим спектаклем, мы можем получить массу удовольствия, решить какую-то личную проблему, разобраться в своих отношениях с людьми, но научится ли сам артист чему-нибудь во время такого представления, каким бы эффектным и блистательным оно ни было?

Принято считать, что есть три уровня усвоения материала:

· Учащийся может повторить изученный материал.

· Учащийся может применить знания и умения в реальной жизни.

· Учащийся может научить других тому, чему он научился сам.

Большинство учителей и родителей дальше первого (иногда – второго) уровня не идет. Учитель, у которого чувство сцены не главенствует в работе, старается организовать свой труд так, чтобы самому быть, как говорится, объектом обучения. Речь идет о том, чтобы учиться вместе со своими учениками.